При использовании материалов этого сайта - АКТИВНАЯ ССЫЛКА и размещение баннера -ОБЯЗАТЕЛЬНО!!!

Классный час, посвященный годовщине открытия Лицея в Царском селе под Петербургом.

19 октября 1811 года. Святая дата для всех почитателей творчества Александра Сергеевича Пушкина. Именно в этот день был открыт Лицей в Царском Селе под Петербургом.

Дороги Пушкина. Дороги вечного странника. Дороги вечного путника. Дороги изгнанника. Дороги в заточении. Гонимый судьбой. Гонимый самодержавием. Ведомый путеводной звездой.

На скольких дорогах оставил след, как оставил след Пушкин в сердце каждого…

Дороги Пушкина. Мимо холодных нечистых станций с забитыми, вечно виноватыми смотрителями, мимо бесконечных верстовых полосатых столбов, мимо нищих деревенек пролегла дорога Пушкина.

Эта дорога вела его от заточения к заточению, от уединения к уединению. Дорога вечного невольника стала великой стезёй. Заточение влекло за собой уединение, где впервые встречается Пушкин с героями своих будущих произведений, где зрела в тишине мысль, где самые обычные простые слова сплетались в удивительные стихи.

Дороги Пушкина. Дороги пушкинской жизни…

Начало пути. Царскосельский Лицей.

В первом этаже бывшего дворцового флигеля разместилось хозяйственное управление Лицея, квартиры инспектора и гувернёров; во втором этаже – гардеробная, столовая, буфетная, больница с аптекой, канцелярия; в третьем этаже – большой зал, классы, физический кабинет, газетная комната; в галерее – библиотека; в четвертом этаже – комнаты-спальни воспитанников. Арки на 4 этаже образовывали сквозной проход. По обе стороны коридора появились 52 крохотные комнатки-спальни. Над каждой дверью висела чёрная дощечка с номером комнаты и фамилией воспитанника. Родные, привезя лицеистов, уехали, и воспитанники остались одни с гувернёрами и инспектором. В несколько минут мальчики преобразились. На каждом синий двубортный сюртук со стоячим красным воротником, с красным кантом на манжетах, блестящими пуговицами, синий суконный жилет, полусапожки.

Александру Пушкину досталась комната под номером 14. над дверью уже висела дощечка с его фамилией. Оставшись наедине, он не заплакал, как это сделали многие мальчики. Он не был особенно привязан к родителям, которые не понимали да и не старались понять странного, на их взгляд, порывистого, шаловливого ребёнка. Он привык к тому, что он сам по себе. Привык к независимости.

В Лицей приняли 30 человек. Царских братьев среди них не числилось. Назревали грозные политические события – война с Наполеоном, царю было не до братьев.

Да и среди лицеистов не было «императорских фамилий» - неподходящая компания для великих князей.

О, с какой любовью вспоминал Пушкин это первое в жизни заточение. Каждый год, где бы ни был поэт, с лицейскими друзьями или чаще оторванный от них, он празднует лицейскую годовщину. Так было и 19 октября 1825 года.

Друзья мои, прекрасен наш союз!

Он как душа неразделим и вечен –

Неколебим, свободен и беспечен,

Срастался он под сенью дружных муз.

Куда бы нас не бросила судьбина,

И счастье куда б ни повело,

Всё те же мы: нам целый мир чужбина;

Отечество нам Царское Село.

В 1815 году на публичном экзамене в Лицей приехал Гавриил Романович Державин, самый известный поэт того времени, Пушкин преклонялся перед ним, считая его негласно своим учителем. Пушкин потом вспоминал: «Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы волновались. Державин был очень стар. Он был в мундире. Экзамен наш его очень утомил. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился. Разумеется, читаны были его стихи. Он слушал с живостью необыкновенной. Наконец, вызвали меня. Я прочёл мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина.

Первое уединение подарило Пушкину и первую любовь. Истинно поэтическая любовь встревожила сердце молодого поэта. Эта была сестра одного из лицейских товарищей его, фрейлина Катерина Павловна Бакунина. Пушкин описал ее красоту в стихотворении своём «К живописцу». Стихи эти очень удачно положены были на ноты лицейским же товарищем его, Михаилом Яковлевым (романс «К живописцу»).он стеснялся изливать свою душу товарищам и, лишь оставшись наедине в своей тесной комнатке, доставал дневник и давал волю чувствам:

29 ноября.

Итак, я счастлив был, итак, я наслаждался,

Отрадой тихою, восторгом упивался…

И где веселья быстрый день?

Промчался летом сновиденья,

Увяла прелесть наслажденья,

И снова вкруг меня угрюмой скуки тень!..

Долгих 6 лет длилась встреча с Царскосельским Лицеем для Пушкина. Было разное: взлёты, падения, радости и огорчения, неудачи и успех. Но всегда рядом были они – лицейские преподаватели. Это были люди передовых взглядов и убеждений, которые старались в своих лекциях приобщить слушателей ко всем завоеваниям эпохи Просвещения.

Вы помните: когда возник Лицей,

Как царь для нас открыл чертог Царицын,

И мы пришли. И встретил нас Куницын

Приветствием средь царственных гостей.

Давайте вместе с вами заглянем в классы Лицея.

Александр Петрович Куницын, которому ко времени открытия Лицея было всего 28 лет, оставил глубокий и яркий след в умах и душах своих воспитанников. Он преподавал логику, психологию, право, финансы. «Любовь к славе и отечеству, - говорил Куницын, - должны быть вашими руководителями! Исполните лестную надежду, на вас возлагаемую, и время вашего воспитания не будет потеряно… Вы будете иметь влияние на благо целого общества».

Николай Фёдорович Кошанский, доктор философии, преподаватель российской и латинской словесности. Ему, как и Куницыну, к открытию Лицея нет и 30 лет, и он также великолепно образован, большой знаток и ценитель античной поэзии и искусства. Однажды, окончив лекцию несколько раньше урочного часа, Кошанский сказал:

-Теперь, господа, будем пробовать перья. Опишите мне, пожалуйста, розу стихами.

Перья заскрипели, но стихи ни у кого не клеились.

А Пушкин сразу прочёл стихотворение, которое всех восхитило.

Где наша роза, друзья мои?

Увяла роза, дитя зари.

Не говори: так вянет младость!

Не говори: вот жизни радость!

Цветку скажи: прости, жалею!

И на Лилею нам укажи.

«Я сам пишу стихи, - говорил Кошанский, - но пишу их в классическом стиле. Я совсем не понимаю ветреной поэзии юного Пушкина, он отступает от канонов стихосложения, пишет не по правилам». Пушкин прозвал Кошанского «Аристархом», по имени сурового древнегреческого критика, и посвятил ему довольно дерзкое послание:

А ты, мой скучный проповедник,

Умерь учёный вкуса гнев!

Поди кричи, брани другого

И брось ленивца молодого,

Об нём тихонько пожалев.

Был в Лицее и преподаватель физико-математических наук Яков Иванович Карцев. Это был человек насмешливый, острый, язвительный. Математика мало интересовала лицеистов, что поначалу очень не нравилось Карцеву. Но вскоре он смирился с этим и развлекал воспитанников злыми анекдотами про обитателей Царского Села, включая и царствующих особ. Лицеисты помирали со смеху, слушая его «вовсе не математические расказни».

Однажды Карцев вызвал к доске Пушкина, который математику не любил и на занятиях тайком писал стихи. Пушкин долго переминается с ноги на ногу, силясь решить алгебраическую задачу, молча пишет какие-то формулы. Карцев спрашивает: «Что же вышло? Чему равняется икс?» Пушкин, улыбаясь: «Нулю!» Карцев: « Хорошо! У вас, Пушкин, в моём классе всё кончается нулём. Садитесь на своё место и пишите стихи».

Молодые, прекрасно образованные профессора определяли духовный климат в Лицее. Лицею повезло и на директоров. И Малиновский, и сменивший его через некоторое время Энгельгардт – оба добряки и либералы – стремились оградить лицеистов от муштры, казёнщины в воспитании и обучении, мужественно отстаивали принципы «лицейской республики».

Трудно вообразить себе Пушкина, не рассказав о его друзьях. Дружбой освящена – освящена, иначе не скажешь! – вся его жизнь и вся его поэзия.

Пушкин позднее писал: «Я остро страдал от долгой разлуки с друзьями, бурно, совсем по-детски искренне радовался от встречи с ними, щедро дарил им себя, своё сердце, трогательно умея восхищаться друзьями, жил их радостями и невзгодами».

Пушкин явственнее всего представлял себя в окружении пёстрой толпы друзей, приятелей, просто знакомых. Всё это вокруг него беспрестанно шумело, шутило, кружилось, заражало его смехом, остротами, выходками.

Пожалуй, нигде так явно не проявлялось величие личности Пушкина, как в отношениях с друзьями. У него был особый дар, особый талант на дружбу. В лицее его взвинченность, болезненно-ранимое самолюбие, за укоры которого он почитал долгом жестоко мстить своим самым сильным оружием – стихами, - всё это многих раздражало и отталкивало.

Пущин (сосед, их комнаты находились рядом 14-Пушкина, 13-Пущина) позднее писал. «Не то чтобы он разыгрывал какую-нибудь роль между нами или поражал какими-нибудь особенными странностями, как это было в иных; но иногда неуместными шутками, неловкими колкостями сам ставил себя в затруднительное положение, не умея потом из него выйти».

Часто, когда все уже засыпали, Пущин толковал с ним вполголоса через перегородку о каком-нибудь вздорном случае того дня. Бывало, вместе промахивались, Пущин выворачивался из трудной истории, а Пушкин никак не мог уладить.

Иван Пущин уже в Лицее оказывал большое влияние на своего гениального друга. «Мой первый друг, мой друг бесценный», «товарищ милый, друг прямой»- так трогательно обращался поэт к Пущину. После выхода из Лицея Иван Пущин с энтузиазмом предаётся активной организаторской деятельности в тайном обществе. Когда Пущин узнал, что его друг в ссылке, в Михайловском, он, пренебрегая запретами, поехал его навестить. И вот счастливая, трогательная минута встречи друзей. Однажды ранним утром колокольчик зазвонил в воротах Михайловского, лошади протащили сани прямо к крыльцу. А на крыльцо уже выбежал Пушкин. Он был босиком, в одной рубашке, с поднятыми вверх руками. Друзья обнялись. Увы, это была последняя встреча друзей.

Поэта дом опальный,

О Пущин мой, ты первый посетил.

Ты усладил изгнанья день печальный,

Ты в день его Лицея превратил.

С Вильгельмом Кюхельбекером у Пушкина сложились в Лицее иные дружеские отношения, чем с Пущиным. К этому нескладно скроенному, вечно попадающему в комические и нелепые ситуации человеку, словно родившемуся неудачником и фанатично влюблённому в поэзию, Пушкин относился слегка насмешливо, но тем не менее всегда трогательно и заботливо. Кюхельбекеру посвящено первое опубликованное стихотворение Пушкина « К другу стихотворцу», в котором призывает его оставить поэтическую свирель. Одно из стихотворений заканчивалось так:

Вильгельм! Прочти свои стихи,

Чтоб мне заснуть скорее.

Вскоре после выхода из Лицея у Пушкина с Кюхельбекером дошло дело до дуэли. Кюхля, как ласково называли его в Лицее, частенько захаживал к Жуковскому, читал ему свои стихи, требовал оценки. Добрейший Василий Андреевич терпеливо слушал, похваливал, но и его долготерпение имело предел. Однажды Жуковский был куда-то зван на вечер и не явился. Пушкин спросил у него о причине отсутствия. «Я еще накануне расстроил себе желудок, к тому же пришёл Кюхельбекер, и я остался дома»-ответил Жуковский. Пушкин сочинил стихотворение:

За ужином объелся я,

Да Яков запер дверь оплошно –

И было мне, мои друзья,

И кюхельбекерно, и тошно!

Стихотворение Пушкина скоро дошло до Кюхли. Тот обиделся не на шутку и потребовал удовлетворения: обида должна быть смыта кровью, и только кровью! Однако Кюхля вряд ли когда-либо до этого держал в руках пистолет и страдал к тому же сильной близорукостью. Секундант его был Дельвиг. Кюхля прострелил фуражку Дельвига, а затем Пушкин предложил Вильгельму помириться и идти пить чай. На этом всё и закончилось. Вильгельм преклонялся перед Пушкиным, понимал, что друг его в поэзии неизменно выше его самого, но самолюбиво шёл своей трудной и неблагодарной стезёй. Незадолго до восстания декабристов Кюхельбекер становится членом Северного общества. Во время событий на Сенатской площади ведёт себя героически и бесстрашно. Пытается застрелись великого князя Михаила, генерала Волкова, призывает матросов к штыковой атаке.

Третий из лицейских «мушкетёров» Пушкина – Антон Дельвиг. «Добрый Дельвиг», «мой парнасский брат», «художников друг и советник». Это флегматичный ленивец и необыкновенный фантазёр, вымыслами которого все в Лицее заслушивались. Толстяк и добряк Дельвиг всегда был в ровном расположении духа и, даже когда случалось что-нибудь неприятное, говаривал с задумчивой улыбкой своё обычное: «Забавно!»

Дельвиг умер, едва перешагнув тридцатилетие. Смерть Дельвига нагоняла на Пушкина тоску. «Он был лучшим из нас. Наши ряды начинают редеть» - писал Пушкин.

Каждый год на лицейскую годовщину Пушкин писал стихотворение. И если сначала это были светлые стихи, полные восторгов, то в 1831 году Пушкин откликнулся на смерть друга одним из самых мрачных своих стихотворений.

Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг. Трое самых близких друзей поэта. Каждый из них – частица жизни Пушкина, частица его сердца, души и характера. Их объединили некоторые общие черты: душевная щедрость и широта в служении искусству.

Вот и промчались эти короткие 6 лет прекрасной юности. Экзамены окончились, а с ними окончились шесть лет ученья, шесть лет лицейской жизни. Впереди у Пушкина был Петербург, жизнь неизведанная, новая. Она влекла и манила. Но к чувству освобождения, радости примешивалась грусть. Товарищи. Лицей…

Пушкину верилось и не верилось. Неуж-то, однажды проснувшись поутру, он не услышит лицейский колокол, не увидит товарищей. С кем же грустить и радоваться, кому поверять заветное, «что душу волнует, что сердце томит», кому читать стихи? Свобода радовала и не радовала. Лицей. Лицей.

С такими мыслями выходил он из Царскосельского Лицея.

Классный час, посвященный годовщине открытия Лицея в Царском селе под Петербургом.

Опубликовано 03.02.2012 г.